И еще, то что наша фамилия была Самуйленко-Саманцов (Это ему когда то кто-то рассказывал), и в силу этого возможны варианты:Саманцов-Самуйленко, Самуйленко (Саманцов), Саманцов (Самуйленко) и др. И по уличному, до 1939-? года звались Чулаки.

Про свое детство он рассказывал крайне мало, но вспоминал, что жить было хорошо, а я пионэр, в красном галстуке смотрю на деда, и удивляюсь - как это при царе и хорошо-без пионэрской организации, неправляющей роли партии, без Павлика Морозова и др.

Его отец-Алексей Филиппович имел двух братьев -Кузьму и Карпа. По рассказам Петра Кирилловича, Карп служил 25 лет в армии (тогда в армию не брали из семей у кого один сын, а их было трое). За службу он накопил денег, и когда демобелизовался, купил землю, построился и жил в Голяшовке. Кузьма жил там, где жили Рыковы (Кузьма Алексеевич - их дед). И по -уличному они все – Чулаки.

Петр Кириллович своего деда Алексея, не застал в живых, так как тот умер в 1926 году. А жена Алексея была высокой, и на время жизни Петра ходила с палочкой, и умерла в возрасте 80 с лишним лет в 1939 году.

Алексей Филиппович, по отрывочным воспоминаниям - участник событий 1905 года ( Где неизвестно) Был осужден и получил 1,5 года. Родом из крестьян. Был приказчиком у пана в Посудичах. Рассказывают такую историю. Он вез барина в Почеп. Ехали, ехали, проезжая мимо Баклани барин и говорит "Леша, завертай в Баклань". А там располагалась секарня ( от слово сечь). Приехали туда, барин и говорит "А всыпьте ему 25 розог". "За что???" взмолился Алексей "Не тех коней запряг". Понятно, что кони тут не причем. Вот такое плохое было настроение у дореволюционного помещика. Что в последствии и толкнуло на путь революционного участия
Родовая усадьба была там, где сейчас дом Шишкиных, и это было очень давно,так еще рассказывал Алексей, а сам Алексей с братьями жил, там где жила баба Дуня, возле речки.

Кирилл Алексеевич имел некоторое сельское образование. Учился в ЦПШ три класса, писал и читал. Ко всему где-то в 1914 году был отдан к бабке - ведунье в ученики за пол коровы. Он рассказывал, что работал по хозяйству пол года, и только потом получил некоторую сумму знаний по ведовским делам - охране скота, лечения скота и т.д., чем впоследствии и пользовался по мере необходимости. Рассказывают такую историю, что Алексей находясь в заключении, общаясь там с людьми, рассказал о том, что у него постоянно дохнут кони, не приживаются, прямо беда какая-то. А один и говорит "Ладно Ляксей, заеду я к тебе, как освободимся". И вот через какое-то время, Алексей уже был дома достаточно долго, стук на заре в окно "Ляксей открывай". Походил по двору мужичок, и говорит "Давай лопату, Ляксей, а сам уйди отсель и отвернись. Щас прибежит тот кто закопал, и будет просить, умолять дать ей что либо, выть будет, проклинать будет, не давайте ничего, иначе ничего не получится". Начал копать, прибегает соседка и в плачь и в голос и волосы рвать на себе. Оказалось, под сараем был зарыт кувшин с конским волосом и еще чем-то. Достали, спалили и с тех пор пошло дело на поправку, стали появляться и разводится кони. Собственно это вероятно и подвигло Алексея отдать Кирилла в ведуны на обученье.
Умер Алексей в 1926 году.

До того ж 1926 года Кирилл Алексеевич находился в зароботках на «восстановление» промышленности.в г. Константиновка, где работало много земляков и родственников. В городе было 15 заводов. Работал он на Химическом, на Фрунзе, на Красном Октябре. Работы разные, и кирпичи носил, и ездовым был на лошадях, разнорабочим.В 1926 г. умирает его отец, мать (бабушка моя) пишет ему письмо, бросай, приезжай. Земля ж еще была, надо хозяиновать. Он бросает завод, приезжает в Голяшовку и ведет сельское хозяйство до самой смерти.

Как-то годы установления советской власти и коллективизации не очень вызывали воспоминаний моего деда.
Собственно он всегда был противником чего либо коллективного, и выступал за частную собственность, потому не принял призыв Советов объединяться в колхозы и обобществлять свою собственность. Он, Сергей Холдобцов, Савка Денисов,Самусь, Лобхан ( тесть Холдобцова) и др. оставались единоличниками до последнего. Как рассказывали, им обрезали сотки, давали сотки на лугу, там где бродили гуси, кони, коровы, подтопления и приходилось постоянно защищать свой урожай. Собственники нашли выход-в Боровках сами разрабатывали поляны, засевали , а урожай собирали колхозы. Они даже ходили жаловаться в г.Погар, но им заявили, что урожай был реквезирован в счет погашения налогов.
Но где-то в конце 30-х гг ХХ столетия. пошли они незаконно переносить лес на строительство из Козиловки. В районе Михновки их поймал то ли лесник, то ли егерь, вобщем представитель власти пытает
-Откуда, для чего и фамилия
Не помню, что второй сказал, а дед спокойно говорит
Село Голяшовка, Дымов.
Приехали менты в село искать нарушителя Дымова, а такового и не оказалось. Но зато, после этого случая, мы по уличному-стали Дымовы, вернее Кирилл Дымов, а мы Кирилла Дымова дети, внуки и т.д.
Еще он рассказывал, что призвался в армию и ездил эшелоном то ли в Польшу толли участвовал в Финской, но участия в войне не принимал, и не вступив в бой вернулся назад(вероятно 1939 год).
Собственно тут заканчивается история частной собственности на землю. Пока дед был в армии, его старший сын Василий , оставшись на правах старшего в семье, написал заявление о приеме в колхоз. Вернулся дед с войны, а все его имущество уже обоществлено, а сам он-колхозник. И даже нашу обобществленную лошать в колхозе стали называть не просто там Манька или Зорька, а по политическим соображениям именем Нехочу, чтоб подчеркнуть отношение к колхозному строю.

22 июня 1941 года был пасмурный туманный день. Радио в селе не было и все новости узнавались с присланным из г.Погара нарочитым, или из с Юдиново, где был телефон.
Вот так и тогда прибежал нарочитый и говорит, что мужики с такого-то по такой-то год рождения прийти в Юдиновский сельсовет, при себе иметь там трехдневный запас пищи, одежду и т.д. (далее рассказывал Петр Кириллович, который провожал отца на войну). Доходим до "Майского" болота, там был "Первомайский" колхозный двор, а им говорят "Немец захватил Погар, связь с Погаром оборвана. Посидели, посидели и кто-то говорит "идите мужики, немец Холопец захватил". Вышли из болота, а на встречу немцы на технике(мотоциклы, автомобили, танки) ( очень часто в воспоминаниях о начале войны звучало то что в этот период немцы на технике, а наши, худющие, заросшие, оборванные, пешком,"Тянет он эту винтовочку по земле, а она выше его роста. а он худющий такой"И 43 год, Наши на конях и машинах, сытые, обмундированные и т.д.) .
Немец захватил село рано, еще пшеница не созрела. И проводя внутреннюю экономическую политику окупационные власти раздавали поля, землю, скот ( одна лошадь на два, три двора), так что урожай зерновых жали в частном порядке. так сказать, индивидуально.

По воспоминаниям Петра Кирилловича,во время ВОВ, Кириллу досталась на одну семью худющая кляча, так что в плуг приходилось запрягаться и самому.

"Старостой села жители на сходке выбрали Осипа Егоровича Шалькина, волосным старостой был выбран Петр Егорович Коваленко (жил, где Зубцовы живут, это дочка его за мужем за Зубцовым, Кулинкин дядька). А в полиции служили Зюнев Матвей, Грибченко Михаил и Григорий (два брата)". "После разгрома армии Тимошенко под Вязьмой (?), и когда уже захватил немец захватил территорию, шли наши солдаты из окружения. Они шли по деревням, меняли обмундирование, кто даст фуфайку, кто какую одежонку. А за то что немцам выдавали солдат, немец давал награду – то хлеб, то банку тушонки. И в нашем селе были такие, что выдавали."

Вот, как-то в один из таких дней приходит к деду Сергей Холдобцов, и говорит, что немцы тем кто идет в полицию дают коня, луга, сколько хочешь, освобождают от налогов "Пойдем, Кирилл в полицию. Отомстим, тем, кто наши участки косил". А тот отвечает " Нет Серега не надежно, а вдруг немца сгонят, и нас на соловки загонят, давай воздержимся". (Отдельно надо сказать о С.Холдобцове, чтоб не сложилось вот такое перекрученное мнение. с.Карбовка, находясь в лесу была центром связи с партизанами. Немцы созвали всех мужиков, вывели к каръерам, где вымачивали лен и там расстреляли, а один чудом выжил, и через Михновку пришел в Голяшовку, так вот этот Сергей его и прятал до освобождения села)

Вообще на партизанской Брянщине особое отношение к партизанам:"Партизаны больше творили, чем немцы. Днем немцы, а ночью – партизаны. Все брали. Стучат ночью «Открывай ! », и по хатам шарят, и валенки забирали и шубы и скотину брали, им же жить надо было, и в лес. Это зимой.Речка замерзла. Вот обозами и приезжали. А летом, мостов то нет, вот и не переплывут речку.А оповестительный сигнал у полицаев, о том, что в селе партизаны был, пожар в селе (ночью). Старались подпалить то ли баню, то ли сарай. Если горит что-то в Голяшовке, значит пришли партизаны. Они ж партизаны награбили и поехали. Вот и было – днем немцев бойся, ночью партизан. А мужики прятались, и бороды себе отпускали, прикидывались стариками, чтоб не забирали в партизаны. Вот стучит партизан в окно, мужики и прятались кто куда: кто на чердак, кто под печь, кто под пол залазил, у кого где место есть. А такие места готовились заранее, если придут партизаны, то куда мне прятаться."

"В 1943 году, когда гнали немца, Василий Кириллович ехалпо торф у Галое болото, на месте моста был паром.Он только на паром на лошади заехал, а из-за кузни ( возле моста) выскочили разведчики, пять или шесть человек. Вскочили на паром, быстро переплыли речку, дяде Васе на лошади, и поехали. До бора доехали и отпустили Василя. Василь возвращается без торфа, а тут его уже ждут – полиция. И в волость. Кирилл к Давыденку (Коваленко), к старосте, так и так, а Давыденок, был в плену и знал хорошо немецкий, тот поговорил и Василя отпустили, а так бы расстреляли, так как имел связь с партизанами.
Разведчики, когда уходили в бор, немец открыл огонь, и одного разведчика ранил, возле равка, (Возле бора равок впадает в речку). И Кирилла заставили ехать на лодке за телом разведчика. А он ехал и боялся, что его могут застрелить, или немцы, или наши. Он приехал, а разведчик еще был живой, шевелил ногами и руками, но без сознания. Он его положил в лодку.
Привез к мосту, где улица на мост, где Шалькины живут, вот тут яму выкопали и его мертвое тело захоронили под плетнем. А потом, дня через два, наши уже освободили село, разведчика перехоронили на кладбище.
А разведчики потом рассказывали, что они все видели, как Кирилл подплывал, как забирал ихнего сослуживца, как оплывал на лодке, но стрелять не стали.
После освобождения села, призвали в армию жителей определенного года рождения. Так были призваны Саманцовы Кирилл и Василий

С 1943 г., после освобождения села от немцев Кирилл Алексеевич ушел на фронт. Был ранен, был с рейдами в лыжбате, старшиной минометчиков, Брал Кенингсберг, был в плену.
О плене, с его слов.
После госпиталя, назначили его старшиной, и надо было отнести питание бойцам, которые захватили здание впереди основных позиций.
Приполз туда, а там немцы, все наши уничтожены. Немцы забрали еду, водку, особо не миндальничали, в подвал, а утром дали солдата, чтоб отвел в кусты и расстрелял.
Он рассказывал так "дали мне немчика, а он молодой, молодой, видно много не спал, идет, клюет носом и винтовка штыком в землю постоянно упирается-идет и спит. Я стал идти медленнее, дождался, когда он поровняется со мной, выхватил винтовку, ногой куда-то лупанул, куда-то стрельнул, даже не знаю куда, вырвал затвор, закинул его в кусты и оврагами тикать.
Не знаю, что и как, немцы стреляли, много, но не попали. Пришел к своим. А наши тут же к особисту: лазутчик, дескать, диверсант, без документов и оружия, если утром не передумаешь о своих показаниях- расстреляем утром."
Вот так от одного расстрела да в другой.
Но утром, я не помню, что-то случилось, то ли дом захватили(мне так кажется) а там и документы и фляги из под спирта, и протоколы допроса деда и побег деда. Вобщем по всем статьям герой.
Имел медали -2 за отвагу, за БЗ,за взятие Кенингсберга, Будапешта и прочее.
После войны работал в колхозе, жил в селе не выезжая, где и умер, где и похоронен.